В российском информационном пространстве не стихает обсуждение проблемы частных военных компаний (ЧВК). На фоне продолжающихся дискуссий вокруг очередного законопроекта, призванного регулировать эту сферу, новым поводом вернуться к теме стали слухи о потерях в Сирии, которые понесла т. н. ЧВК «Вагнера».
Военные эксперты, журналисты, политики разнообразных взглядов как в России, так и за ее пределами высказываются по поводу возможного законодательного оформления частной военной деятельности.
Формально новый виток дискуссии был запущен после заявления министра иностранных дел Сергея Лаврова, которое он сделал 15 января 2018 года в ходе пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2017 году.
Слова главы МИД РФ о необходимости «четко зафиксировать законодательную базу для того, чтобы эти люди (сотрудники ЧВК – прим. автора) также были в правовом поле и защищены» были ответом на вопрос о судьбе Григория Цуркану и Романа Заболотного – граждан России, попавших в плен к боевикам ИГИЛ* в сентябре прошлого года.
Слова главы МИДа явно не были руководством к действию и во многом являлись следствием внутриведомственной дискуссии по данному вопросу.
Однако парламентарии отреагировали незамедлительно: 17 января 2017 года депутат Михаил Емельянов выступил с заявлением о готовности в кратчайшие сроки доработать и внести на рассмотрение Госдумы законопроект, регулирующий деятельность ЧВК.
Пока непонятно, какой именно из четырех законопроектов, вносившихся ранее членами фракции «Справедливой России», положен в основу текущего документа – достоверно об этом можно будет судить только после его публикации.
С каждым днем появляется все больше подробностей: как из уст самого инициатора документа, так и из «достоверных источников». Однако вопросов меньше не становится.
«Вопрос так часто поднимали, что он в конце концов повис в воздухе»
Начнем с того, что заявление Лаврова – по существу, первое высказывание на эту тему в положительном ключе со стороны высокопоставленного представителя исполнительной власти начиная с 2012 года, когда последовательно идею легализации в России одобрили В. Путин и Д. Рогозин.
Не будем подробно останавливаться на предыстории данного вопроса. Отметим только, что данный законопроект после внесения его на рассмотрение в ГД станет уже пятым подобным документом.
В разных вариациях и под разными названиями он уже рассматривался парламентариями практически ежегодно: в 2012, 2014, 2015 и 2016 годах. Вердикт был всегда один: «вернуть субъекту права законодательной инициативы»; причина – несоответствие требованиям Конституции и регламенту Государственной думы.
Понятное дело, что отсылка к требованиям Конституции являлась предлогом для отказа. Причина же, судя по всему, кроется в позиции силовых ведомств (в особенности ФСБ и Минобороны), которые не только рассматривали до настоящего времени легализацию ЧВК в России как потенциальную угрозу стабильности и безопасности страны (особенно с учетом «украинского опыта»), но и не могли договориться между собой о том, кто будет контролировать процесс лицензирования и другие аспекты деятельности данных структур.
По некоторым данным, вопрос о лицензировании ЧВК по-прежнему является камнем преткновения между ФСБ и Министерством обороны. Объективно говоря, если в законопроекте будет зафиксировано монопольное право какого-либо из силовых ведомств на лицензирование и контроль деятельности ЧВК, шансы на его принятие резко снизятся. Создание межведомственного регулирующего органа в этом смысле было бы наиболее здравым и эффективным решением.
Так, может быть, заявление С. Лаврова выражало лишь его частное мнение или позицию МИДа, а справедливороссы, в столах у которых припасен уже не один законопроект на эту тему, просто среагировали, решив воспользоваться удачным информационным поводом и повысить тем самым шансы на успех?
Конечно, возможно и такое. Однако нельзя не отметить, что начиная с августа – сентября 2017 года постепенно менялась тональность материалов, посвященных возможной деятельности так называемой ЧВК «Вагнера»: если раньше Кремль и власти в целом всячески отрицали существование данной структуры и ее причастность к успехам военной операции в Сирии, то за последние полгода в информационном поле стал доминировать дискурс, подчеркивающий роль бойцов «музыкального оркестра» и их героизм.
Значит, процесс совершенно точно не был спонтанным и подчиняется своей логике...
«Не делай ничего без причины и цели»
В российском военном ведомстве достаточно серьезно относятся к возможностям, которые предоставляют ЧВК своим нанимателям. Достаточно отметить тот факт, что в Военной доктрине РФ ЧВК упоминаются в контексте описания ключевых внешних военных опасностей.
Судя по всему, для российского руководства в вопросе о целесообразности принятия закона о ЧВК наиболее важной является не столько потенциальная эффективность частных структур, сколько возможность локального использования ЧВК в вооруженных конфликтах или в зонах, где военное присутствие необходимо, а задействование вооруженных сил не представляется возможным или нецелесообразно – особенно с точки зрения болезненного восприятия российским обществом возможных потерь.
Учитывая возрастающее количество конфликтных регионов, где российское руководство стремится играть ведущую роль, ЧВК могут стать незаменимым инструментом.
Думается, свою роль в корректировке подхода официальной власти к освещению вопроса о «тех, кого там нет» сыграло и то, что дальше отрицать само существование структуры уже просто невозможно по совокупности обстоятельств (потери, информационный шум и т. п.). Наверняка это так, хотя отнести гласность к списку определяющих факторов, наверное, все же нельзя.
Перспектива успеха российских ЧВК на мировом рынке военных услуг вряд ли является ключевой при оценке возможности легализации данного бизнеса в России.
Во-первых, этот рынок по большому счету уже поделен между крупнейшими игроками, и найти серьезных заказчиков среди иностранных государств, корпораций и частных лиц отечественным компаниям будет непросто – тем более в условиях ужесточения санкционной политики.
Во-вторых, думается, что российское руководство рассматривает ЧВК исключительно как собственный инструмент, а также инструмент по защите интересов крупнейших российских корпораций, работающих за рубежом.
«Русский с китайцем...»?
Отсюда и появляющиеся высказывания отдельных российских законодателей по поводу необходимости подчинения ЧВК Министерству обороны – нонсенс, если смотреть с точки зрения американского или европейского опыта.
В случае положительного заключения со стороны федеральных органов исполнительной власти в России будет принята «китайская модель», где ЧВК тоже являются своего рода филиалом Народно-освободительной армии Китая. Плохо это или хорошо – вопрос дискуссионный, однако назвать такие компании «частными» можно будет лишь условно.
География возможного применения ЧВК по заказу российского государства широка: от Афганистана, Йемена или Ливии до Судана, Филиппин или Венесуэлы. Свою роль ЧВК могли бы сыграть и при решении «украинского вопроса».
Американский опыт показывает, что спектр задач, которые могут решать ЧВК, крайне широк. Думается, что в российском варианте речь будет идти главным образом о непосредственном участии в боевых действиях, обучении, охране объектов и лиц.
Примечательно, что в законе якобы фигурируют формулировки, устанавливающие запрет на «насильственное изменение международно признанных границ, нарушение суверенитета, поддержку иностранной оккупации». Логично ждать новых инициатив со стороны России в сфере международно-правового регулирования деятельности ЧВК, в частности на площадке ООН.
Москва на протяжении многих лет является участником переговоров по данному вопросу, но заметных результатов в определении статуса ЧВК и их сотрудников на международной арене как не было, так и нет.
Документ Монтре и Международный кодекс поведения частных охранных компаний по-прежнему являются наиболее значимыми в этом отношении документами, и РФ в число стран-подписантов не входит.
Возможно, именно в контексте международно-правовых инициатив России стоит рассматривать и появившиеся сведения о направлении проекта модельного закона «О частной военно-охранной деятельности» в секретариат Парламентской ассамблеи ОДКБ.
Каких будут брать в операторы?
В тематических группах в социальных сетях уже и сейчас не протолкнуться от желающих, обращающихся друг к другу с вопросом, как попасть в ЧВК. Так чего же ждать потенциальным кандидатам в операторы ЧВК и к какой работе готовиться?
В случае принятия закона о ЧВК в том виде, который можно было видеть в предыдущих законопроектах, в краткосрочной перспективе сохранится потребность в сотрудниках, способных выполнять функции пехоты, действовать в составе штурмовых групп и подразделений.
Судя по имеющимся данным, ЧВК не смогут выполнять, например, разведывательные функции, что также сильно отличает российский подход от той практики, которая распространена в тех же США, где ЧВК могут заниматься разведкой, участвовать в стратегическом и оперативно-тактическом планировании, обслуживать и управлять БПЛА и др.
Однако по мере формирования новой структуры российского рынка военных услуг, а также по мере расширения географии и задач, под которые могут привлекаться ЧВК, требования к сотрудникам будут расти, а значит, желающим стоит повышать свой профессиональный уровень, а также учить иностранные языки, повышая свою конкурентоспособность.
Вероятность легализации деятельности ЧВК в России на этот раз действительно высока, однако считать этот вопрос решенным и давать стопроцентные прогнозы нельзя: слишком много факторов, которые еще могут все изменить.
Вне зависимости от того, как будет выглядеть итоговый законопроект – такое решение можно только приветствовать. Выведение ЧВК из серой зоны, признание их существования, определение статуса ЧВК и их сотрудников – таков лишь неполный перечень преимуществ, которые в перспективе могут повысить эффективность и вариативность действий России на международной арене.
